Виноградов И. И. Утро Победы

«...‒ А я вот все не могу одного своего немца забыть, ‒ вдруг заговорил сержант Лабутенков из первой роты. Он привозил сегодня с фольварка молоко и неожиданно попал на этот «крестный ход».
‒ Что за немец такой особенный? ‒ спросили его.
‒ Длинная история!
‒ Куда нам торопиться? Стой да балакай.
‒ Я тогда еще в пехоте служил, ‒ немного помолчав, начал рассказывать Лабутенков, ‒ и попал под Касторную. Крепко мы там гнали этих граждан ‒не хуже, чем в сорок пятом, хотя дело происходило зимой сорок третьего. Одну деревню за другой берем и берем ‒ и все дальше топаем. Ну вот и еще одна деревня. Подбегаю я к какой-то сараюшке на самой окраине, останавливаюсь в воротах и вижу: там, в темноте, немец стоит. Автомат у него поперек пуза, а у меня ‒ под мышкой и палец уже на спуске. Нажимаю на крючок ‒ немец валится. И тут меня как обухом по голове ударило: он же сдаваться хотел! Он же с поднятыми руками стоял ‒ потому и автомат у него поперек живота болтался ...Выбежал я из ворот, мне навстречу наши ребята: «Там больше никого?» − «Никого», ‒ говорю, а сам подальше от этой сараюшки стараюсь отбежать. Один из наших бойцов трофейный автомат с моего немца снял ‒ тогда еще шиком было трофейный автомат носить ‒ и спрашивает меня потом: «Почему не снял автомат?» ‒ «Мне, говорю, своего хватает». А тот смеется: «Не понимаешь фасона, Лабутенков!»
‒ Так ты что, жалеешь этого немца, что ли? ‒ спросили Лабутенкова.
‒ Как тебе сказать... ‒ замялся Лабутенков. ‒ На войне я про него забыл и не вспоминал, а тут как-то на днях приснился он мне. Обижался. «Я, говорит, тоже мог бы дожить, если б ты меня в плен взял...».

Виноградов И. И. Потери ‒ один человек...; Утро Победы; Дом; Волны / И. И. Виноградов. ‒ Ленинград: Лениздат, 1980. ‒ С. 182‒183.